Во горах-то, во горочках, во горах во черкасских, За рекою то было за Кубанью, Там построена была белокаменная белая дугинюшка. Во этой дугинюшке стоят столики, столы раздвижные. Как на столиках приразосланы скатерти браные, Как у скатертей висят кнетья, кистья золотые, Как на столиках прирасставлены яства сахарные и пойла медовые, Как еще-то стоят две чернильницы, полны [...]
Никто-то про то не знает, да никто не ведает, Отчего же наш славный тихий Дон возмущается. Воскутился, возмутился славный тихий Дон от трех генералушек: Как от первого генералушки—от Гудовича, Как от второго генералушки—князя от Черкасского, Как от третьего генералушки—князя Иловайского. Как вечор-то ночесь Иловайский князь во игры играл, Он не в карты играл и не [...]
Никто про то не знает, никто не ведает, Отчего же наш тихий славный Дон возмущается. Возмущается наш славный тихий Дон От больших чинов, от трех генералушек; Как от первого генералушки—от Гудовича, *) От другого генералушки—от Черкасского, А от третьего генералушки—сына Иловайского. **) Иловайскии князь всю ночь не спал,—во игры играл, Он не в карты играл [...]
Что издалече было, подалече было, во черкесских юртах, Что набольше того было подалече, в зеленых лугах; Что растужился, расплакался млад донской казак, Что по имени, по отчеству Иван Рубцов; Жалобу-то он творил на своего полковничка: „Еще Бог тебе судья, молодой полковничек свыше петербургского! Что убил-то, застрелил зятюшку любимого, Что не одного-то застрелил, с сестрицей родимой.» [...]