А не куличенька по болоту куликает—
Как сам большой князь Голицын по лужкам гуляет,
Не один-то князь ездит—гуляет, со полками,
Что со тыма со полками, с конными егерями.
Уж как думает князь Голицын, думает—гадает,
Уж как думает—гадает, срозмышляет:
„Еще где же тут мне, князю, где в Москву проехать?
Если полюшком ехать, ему очень князю пыльно;
Если лесушком князю ехать, ему очень страшно;
Что болотами князю ехать, ему было грязно;
Что Москвою князю ехать, ему было стыдно;
Что поеду я, князь Голицын, Ямскою—Тверскою,
Что Ямскою-Тверскою, глухим переулком.»
Приезжает-то князь Голицын к Успенскому собору,
Скидывает-то князь Голицын шапочку соболью.
Становился он, князь, сам Богу молился,
Он молился, на все на четыре на сторонки поклонился,
Поклонился самому Государю всех ему пониже:
„Уж ты здравствуй, наш Государь Император!
Още жалуешь нас, Государь, малыми чинами,
Още жалуешь нас, Государь, мелкими селами,
Пожалуй-ка, Государь, Малым—Ярославцем.»
—Ты скажи-тко, князь Голицын, чем он тебе прилюбился?
— „Прилюбился мне он: стоит на прикрасы.»
(„Песни, собранные И. Н. Рыбниковым,» 1864 г., ч. III, стр. 272. Записана в Кижской волости Петрозаводского уезда от Леонтия Богданова.)
© А.И. Мякутин «Песни Оренбургских казаков» т. 1 Оренбург, 1904