Казаки в 1812 году (уральская)

Уж ты пьешь, ты гуляешь, Наполеонушка;
Ничего не знаешь.
Не скорой-то курьер, во глуху-то полночь,
Курьер прибегал,
С нерадостной вестынькой
Его поздравлял:
Разбили твою армиюшку, Наполеонушка,
Злые, храбрые казаченьки,
Твоих главных думчих сенаторов
В полон взяли,
Твоего родимого племянничка, Наполеонушка,
Его изрубили.
Как восплакнул же наш Наполеонушка
Горькими слезами,
Во слезах, во горючих слово вымолвил:
— „Не жаль мне, не жаль
Своего родного племянничка,
Жаль мне сенаторов!»
Как вскричал-то, возгаркнул
Своим громким голосом:
— „Писаря ли вы мои, писаря,
Мои молодые,
Напишите вы Царю грамоту
Поскорее,
Мы пошлем же к Царю
Генералушку посмелее!» *).

(Сообщил А. Г. Назаров).

__________
*) В отечественной войне от Уральского казачьего войска участвовало пять конных полков: № 3-й полк, под начальством подполковника Михайлова, № 4-й — полковника Назарова, № 5-й — полковника Буренина, № 6-й — подполковника Бородина и № 7-й — полковника Щапова. Все эти полки, за исключением № 7-го полка, участвовали при поражении и изгнании неприятеля из России и находились за границей.

© Н.Г. Мякушин. «Сборник Уральских казачьих песен» Спб., 1890 г.

Кочкин пир (Вариант)

На заре было, братцы, на зореньке,
Заре было утренней;
На восходе-то, у казаченьков,
Было солнца красного:
Среди торгу, да базарушки.
Середь красной площади;
Собиралися тут казаченьки,
Они во единый круг *).
Во кругу стоит у казаченьков,
Стоит раздвиженный стул,
На стулу сидит у казаченьков,
Сидит сам Волконский князь,
Перед ним стоит разудаленький,
Стоит сам Павлов казак.
Он стоит, разудаленький,
Стоит, сам не тряхнется,
А русы его кудерюшки,
Кудри не шелохнутся.
Его бить не бьют, разудалого,
Его крепко спрашивают,
Из ума его, разудалого,
Его все выведывают:
„Ты скажи, скажи, разудаленький,
Скажи правду, истину:
Не король ли ты, иль королевич,
Иль ты королевский сын?
Из иной ли ты, из земелюшки,
Из земли грозен посол?»
— „Не тебе меня, разудалого,
Тебе меня спрашивать,
Да не мне тебе, разудалому,
Не мне тебе было сказывать,
А спросил бы меня, разудалого,
Спросил православный царь,
Я сказал бы ему, Царю белому,
Сказал бы правду, истину».

(«Уральские войсковые ведомости, 1886 г., № 26)

_____________

*) „Круг» — главнейшее учреждение казачьей жизни, вольности и силы. Всякий не опороченный казак имел право голоса в кругу, в котором казаки, несмотря на то, были ли они конные или пешие, размещались лицом в середину. Все дела решались в кругу и немедленно приводились в исполнение. Теперь все эти Круги уничтожены и только, иногда, бывают на рыболовствах для обсуждения какого-либо вопроса, касающегося исключительно только одного рыболовства.

© Н.Г. Мякушин. «Сборник Уральских казачьих песен» Спб., 1890 г.

Год князя Волконского на Урале. (Кочкин пир).

На заре-то было, все на зореньке,
Заре было утренней; (2 раза)
На восходе-то было у казаченьков,
Было солнца красного: (2 раза)
Среди торгу, все базарушки,
Среди красной площади, (2 раза)
Собирались тут все казаченьки,
Они во единый круга. (2 раза)
Во кругу, стоит у казаченьков,
Стоит раздвиженный стул; (2 раза)
На стулу сидит у казаченьков,
Сидит сам-то Волконский князь,1) (2 раза)
Перед ним-то стоит у казаченьков,
Стоит добрый молодец 2); (2 раза)
Он стоит, стоит разудаленький,
Сам не тряхнется, не ворохнется, (2 раза)
И русы его кудерюшки не шелохнутся.
Как не бьют его и не ругают,
Но крепко спрашивают:
— „Ты скажи, скажи, разудаленький,
Расскажи ты правду-истину: (2 раза)
Ты какого рода-племени?
Ты не царь ли какой,
Аль какой-нибудь сын княжеский? (2 раза)
Али прислан ты, добрый молодец, »
Из иной земли к подговору нас?
Аль пришел ты к нам, ты послом каким?»
И добрый молодец, разудаленький, 3)
Стал ответ держать перед допросчиком:
— „Не тебе б меня, добра молодца,
Не тебе б меня здесь .допрашивать,
И не мне бы, разудалому,
На твои речи ответ держать,
Правду-истину поведывать!..
А спроси-ка нас наш, сам, батюшка,
Наш отец, православный царь, —
Вот ему, так, отцу общему,
Пропадай моя головушка —
Рассказал бы я правду горькую» 4).

(Отечественные Записки, 1848 г., № 8 стр. 139).

_________
1) Князь Григорий Семенович Волконский, в начале настоящего столетия, был Оренбургским и Самарским генерал-губернатором и в 1806 году находился на Урале, для водворения спокойствия, нарушенного при введении в войске нового положения.
2) A другие поют: „Стоит сам Павлов-казак».
3) Поют и так: „И Павлов-казак, разудаленький».
4) Содержание этой любимой и популярной песни вызвано введением нового положения в Уральском казачьем войске, последовавшего в 1803 году, по которому состав войска определен был в 10 конных полков пятисотенного состава, но, вследствие неумелого обращения при вводе этого положения в действие, оно породило за собою ряд неудовольствий со стороны казачества, что повлекло за собою выселение многих из войска в Сибирь и другие места. В песне этой фигурирует Уральский казак, Ефим Иванов Павлов, который, будучи, при введении нового положения 1803 года, в головах воспротивившихся принять это положение, был наказан кнутом, затем ему вырвали ноздри, наложили клейма на лоб и щеки и сослали в каторжные работы. Спустя 30 лет, т.е. в 1836 году, Павлов был возвращен из Сибири в войско. Здесь, будучи уже древним стариком (более 70 лет), он, за подачу в 1837 году, в числе других казаков, просьбы Его Императорскому Высочеству Государю Наследнику Цесаревичу, во время приезда Его Высочества на Урал, был снова осужден в ссылку, но, благодаря его старости, ссылка была заменена ему заключением в Оренбургский острог, где он и окончил свое существование.

© Н.Г. Мякушин. «Сборник Уральских казачьих песен» Спб., 1890 г.

Об Алтынском знамени (Сокр. вариант)

Из-за гор-то было, братцы высокиих,
Из-за кустика, куста было ракитова,
Не лютая-то змея, змеюшка выпалзывала,
Не свинцова-то пуля, пулечка вылетывала;
Упадала пулечка, она во казачий полк,
Никого-то в полку пуля не обранила,
Убивала пулечка младшого урядничка,
Что ни лучша у нас перва воина.
Упадал молодец к коню на черну гриву,
Со черной-то гривы падал на сыру землю.

(Морской Сборник, 1859 года, № 9).

© Н.Г. Мякушин. «Сборник Уральских казачьих песен» Спб., 1890 г.

Об Алтынском знамени. (Из события 1774 года).

На зоре было, на зореньке,
На восходе было красна солнышка,
Во полку у нас несчастье случилося;
Что убили во полку у нас хорунжего,
Что ни лучша из нас перва воина
Что Иванушку Семионыча Барханскова,
Как убили его во белую грудь,
Во белую грудь, в ретиво сердце.
Он вскричал, взгаркнул громким голосом:
— „Уж ты, гой еси, мой племянничек,
Что Степанушка, сын Михайлович! 1)
Подбеги ко мне ты скорехонько!
Поддержи, подыми знамя царское,
Знамя царское, все Алтынское 2)
Не допусти ты знамя до сырой земли!
Сбереги, соблюди знамя царское 3),
Знамя царское, все Алтынское!»
И он пал-то к коню на черву гриву,
Со черной-то гривы — на сыру землю.

(Морской Сборник, 1859 года, № 3, стр. 28).

_________
1) По фамилии Горбачев.
2) В этом „Алтынском» знамени не трудно угадать Голштинское знамя, бывшее у Пугачева и наделавшее много хлопот.
3) При разбитии мятежников у Сальникова завода, полковник Михельсон отбил Голштинское знамя Дельвичева драгунского полка. Каким образом знамя это досталось Пугачеву – было загадочно для всех. (См. „Пугачев и его сообщники» Дубровина, 1884 года, том III, стр. 355).

© Н.Г. Мякушин. «Сборник Уральских казачьих песен» Спб., 1890 г.

Бой казаков с киргизами

По горам-то было, по Индерским,
По раздольицам было широким,
Собиралося тут собраньице киргизское:
Не мало их было и не много — сорок тысяч;
Предводителем была у них хан-султан, Сержалин-отец.
Повыше крепости Кулагиной, пониже, яру Чепушинского,
Пикетные казаки их скараулили,
Подавали вестыньку и вверх, и вниз до войскова.
Тут казаки, братцы, собиралися,
Все Яицкие соезжалися,
Думали-то они думу крепкую за-едино,
Через Яик-реку переправлятися.
Во глухую полночь соезжалися,
Распустили они полковое знамя,
Поставили они распятье-образ,
Чутко Богу молились, низко кланялись.
Помолившись Богу, распростилися,
Распростившись, на удар *) пошли.
Наперед-то бежит дорожей добрый молодец,
Васильюшка, Митрясов сын,
Во руках-то он держать полковое знамя.
Возговорил-то Василий таковы слова:
— „Ой вы, гой еси, казаки, братцы, Яицкие!
Вы не робьте, казаки, не разбегайтесь».
На крыле у киргиз бежит злодей басурманин,
Басурманин, Каракалпачинин,
За плечьми у него турка цельная;
Он стрелял в дорогого добра молодца,
Убивал-то его во белую грудь,
Он падал коню на черную гриву,
А с черной гривы — на мать-сыру-землю.
Как разбили казаки Яицкие собраньице киргизское,
И, разбивши, стали дувань дуванить:
Доставалось на казака хорошей одежды
По сенной копне.

(Из песенника Сахарова, ч. IV, 1839 г., стр. 260 — 262).

________
*) „На удар» значит — в атаку.

© Н.Г. Мякушин. «Сборник Уральских казачьих песен» Спб., 1890 г.

Как по морю-морю, по Еврейскому (ур., вариант)

Как по морю-морю, по Еврейскому,
Как тут плыли-выплывали тридцать три кораблика,
Как один-то корабль наперед бежит, как сокол летит;
У кораблика нос, корма — по звериному,
А водяные бока — по змеиному.
Как во этом корабле разукрашен чердак,
На этом чердаке — все дубовые столы,
Возле столика — раздвиженный стул,
На стулу сидел сам Пруцкой король,
Перед ним стоять два, невольничка,
Два невольничка, два казачьи полковничка,
Во руках держать золотой поднос,
На подносе стоит рюмочка серебряна,
Во серебряной во рюмочке сладка водочка.
— „Ты изволь-ка, изволь, Пруцкой король,
Соизволь принять, да выкушать,
Из неволюшки нас выпустить».

(Библиотека для чтения 1861 года, № 3-й).

© Н.Г. Мякушин. «Сборник Уральских казачьих песен» Спб., 1890 г.

Как по морю-морю, по Еврейскому (уральск.)…

Как по морю-морю, по Еврейскому,
Тут плыли-выплывали тридцать три кораблика.
Как один-то корабль наперед бежит, как сокол летит,
У него нос, корма — по звериному,
А водяные бока — по змеиному,
Как во этом кораблике разукрашен чердак,
В чердаке стоит раздвиженный стул,
На стулу сидел сам Пруцкой король,
Перед ним стоять два невольничка,
Со тиха Дона два полковника.
Как возговорил им Пруцкой король:
— „Уж вы, гой еси, два невольничка,
Со тихова Дона два полковничка!
Как мне в нынешней ночи мало спалось,
Мало спалось, много виделось:
Мне привиделся чист-ракитов куст,
На кусту сидел млад-ясен сокол,
Во когтях держал белу-рыбицу».
Отвечали ему два невольничка,
Со тихова Дона два полковничка:
— „Уж ты, гой еси, Пруцкой король!
Чист-ракитов куст — раздвиженный стул,
На кусту сидел млад-ясен сокол — православный Царь,
А в когтях держал белу-рыбицу — это перо лебединое».

(Сообщил М П. X-н).

© Н.Г. Мякушин. «Сборник Уральских казачьих песен» Спб., 1890 г.

Расцветало наше батюшко, Черно-море…

Расцветало наше батюшко, Черно-море,
Оно не цветами,
Расцветало-то оно, наше батюшко Черно-море,
Оно кораблями,
Еще маленькими, черноморскими
Оно все стругами.
Вдруг несчастьице у нас на Черном море,
Несчастье случилося:
Поднималася с гор погодушка,
Она полуденная,
Уносила-то наш легонький корабличек
Во сине-море.
Не на месте-то наш легонький корабличек
Он остановился,
Становился-то наш легонький корабличек,
Он среди моря,
Близ пучины *)……….

(Сообщил казак Бородинской станицы, Потап Телятов).

________
*) Песня эта, к сожалению, недокончена. По, словам Телятова, она относится к числу исторических песен и в прежнее время была в большом ходу на Урале, но в половине настоящего столетия совсем вышла из употребления.

© Н.Г. Мякушин. «Сборник Уральских казачьих песен» Спб., 1890 г.

По край было бережка Киян-моря…

По край было бережка Киян-моря,
Как на устьеце было Дарьинском:
Выростало тут деревцо кипарисово.
С комелечком-то было это деревцо свилеватое,
А ко вершинушке было это деревцо кудреватое,
На вершинушке были у деревца развилочки.
Полюбил-то это деревцо млад-сизой сокол
Он завиваил-то себе тепло гнездо,
На завивочву клал золото-серебро,
Украшаил-то мелким жемчугом……..

(Записана со слов приказного Зеленовской станицы Ф. Яшкова).

© Н.Г. Мякушин. «Сборник Уральских казачьих песен» Спб., 1890 г.


?php the_ID() ?