Ну-ка, вспомнимте, ребята, Как с проклятою ордой Меж барханов Коп-суата Был у нас кровавый бой! И, признаться, как-то жутко Приходилось нам тогда, Как теснила целы сутки Нас поганая орда. Но мы шашками, штыками Отбивали их напор: Все решились лечь костями, Чем нажить себе позор! Дали слово… и сдержали (Про то знает крепко враг, Какой платой [...]
Не белая заря, заря занималася, Красное солнышко из-за гор выкаталося— Получили мы приказ на второй эшелон: Идти под Кукан-город. *) Получивши, все Богу молились И друг с другом распростились, А потом на ура пошли, На ура-то пошли с главной батареюшки. Вдруг несчастьице у нас случилося: Убивали-то у нас храброго воина Прапорщика Гурьева; Попадала ему свинцова [...]
Как за реченькой собиралася тут Армеюшка Царя Белого; Повелителем был над армией Сам Перовский граф. Раз писал Куража-паша К Перовскому письмо: „Ты зачем, почто, сам Перовский граф, Не в свою землю зашел? Я велю да прикажу всю армеюшку твою Начисто ее разбить, Что урядников твоих с офицерами Велю вырубить, Артиллерию с казаками Велю вырезать.» Вот [...]
Слава русскому казаку С командиром с молодцом! Мы докажем супостату Пикой, шашкой и ружьем! Встрепенися, ретивое: Мы пробьем походный марш; Туда, где слышно завыванье, Выступает отряд наш. Окаянный злой хивинец Хотел крепость нашу взять; Он грачами налетает, Но не знает как начать. Ст. Звериноголовская, 1902 г., казак Григорий Матвеев. Примечание. Песня эта подражание кавказской песне: [...]
Хан хивинский похвалялся Всю Рассеюшку пройти, Оренбургско(е) укрепленье Выжечь, вырубить хотел, Как со вечера нам, казакам, Строгий отдан был приказ: Чтобы ружья были чисты, Кремни остры во замках, Пики, шашки подточены, Кони накормлены. Ст. Оренбургская, 1903 г., подъесаул Н. С. Головин. © А.И. Мякутин «Песни Оренбургских казаков» т. 1
Пролегала во чистом полечке большая дороженька; Как никто-то по ней, по дороженьке, никто не прохаживал,— Что ни пешего, что ни конного следочка нету, Только шли-то, прошли по дороженьке молоды казаченьки; Ничего-то они во чистом полечке, прошли, не видели,— Что ни кустику, что ни прутику, ни леса, ни дубравы, Только видели, только слышали во чистом полечке [...]
Я маюсь во дикой степи, А ты— на Святой Руси. Записана войсковым старшиною Н.К. Бухариным в ст. Кваркенской. © А.И. Мякутин «Песни Оренбургских казаков» т. 1
Из-за гор-то было, гор высокиих, Из-за лесу было, лесу темного, Возмывала туча грозная—злы киргизушки. Они сделали удар на Екатерининский форпост, Они выжгли его и весь повырубили; Они взяли с собой трех застрельщиков, Еще брали с собой красных девушек, Посадили их на добрых коней, Повезли их ко Дарье-реке. Переправлялись они через Дарью-реку трое суточек, На четвертые [...]
Простонала матушка Дырла-река *) Тяжелехонько и грустнехонько,— Случилося зло несчастьице и безвременница: Накрыли-то нас киргизушки, киргизушки—злы разбойнички, Взяли-то красну девушку с родным батюшкой, Посадили ее на добра коня И повезли ее во темны леса; Становили-то ее на резвые ноженьки; Заставляют величать его—начальство свое: По нашему, скажи,—благородие, А по ихнему, скажи,—алдиар. Богу помолялись, из лесу поднимались [...]
Простонала реченька Дырла-река *) Тяжелехонько и грустнехонько,— Накрывала же туча черная, Не черна-то туча—злы киргизушки, Злы киргизушки, кенисаринские разбойнички; Огонь вырубили, крепость выжегли, Крепость выжегли, в полон побрали. Во-первых-то, взяли красну девушку, Надсмеялися, надругалися И тяжелехонько и грустнехонько; И посадили-то ее на добра коня, И повезли-то ее во темный лес; Становили-то ее на резвые ноженьки. [...]